Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] - Сэмюэль Дилэни

Герцогиня посмотрела в небо, откуда летел еще один снаряд.

— Я надеялась, что этого не случится. Стало быть, война началась, Джон, и ее уже не остановить.

Упал еще один самолет, на этот раз совсем близко, и они бросились за кары.

— Ну и ну! — вздохнула Алтер.

— Пошли, — сказал Эркор.

— Куда? — спросил Джон.

— За мной.

— А что делать с Джерином?

— Оставьте его здесь. Его тело нам не поможет.

— Ты знаешь, что делать? — спросил Джон.

— Лучше, чем это знал Джерин, — ответил гигант. — Пошли.

Они поднырнули под ограду и зашагали по каменистому пустырю.

— Куда мы идем? — шепотом спросил Тил.

— Хороший вопрос! — отозвался Джон.

Самолет накренился, и несколько секунд, пока стрелки колебались, Тумар не знал, куда он летит — на восток или на запад, вверх или вниз. Внезапно в полутьме кабины вспыхнул зеленый свет детектора. Генератор! Радиационный генератор был прямо под ними. Тут же Тумара ослепила белая вспышка за экраном. О Боже!

Он почувствовал толчок, и небо понеслось назад. Адский грохот, а стрелка спокойно покачивалась. Самолет падал! Земля стала дыбом перед обзорным стеклом. На ней стоял маленький блокгауз с тремя крутящимися антеннами на крыше. Наверняка это и есть генератор!

Руки Тумара действовали автоматически, он взял рукоятку на себя, самолет, бывший слева от блокгауза, повернул к нему, Тумар смотрел прямо вниз.

Руки действовали автоматически, а в голове стояла девушка с жемчугом в черных волосах и спрашивала его, чего он хочет, и он ответил: «Ничего». Сейчас он понял, как ошибался, потому что ему так захотелось… Блокгауз прыгнул и ударил по самолету…

Пустота.

Тил и герцогиня вскрикнули. Остальные только отпрянули назад.

— Он внутри, — сказал Эркор. — Ваш Лорд Пламени.

До того, как самолет упал, они успели увидеть блокгауз с его крутящимися антеннами, сбоку открылся проем, и три фигуры побежали по камням.

— Средний, — сказал Эркор. — Смотрите на него, сосредоточьтесь на нем…

— Что ты… — начал Тил.

— Ты пойдешь со мной, мальчик, — сказал Эркор, но с места не двинулся.

Две фигуры упали, а средняя бежала к Эркору и его спутникам. Факел взметнулся вверх, и какая-то тень внезапно понеслась по неровной земле к ним.

Глава 11

Изумруд пчелиных крыльев… красный цвет полированного карбункула… паутина серебряного огня. Джон взмыл в синий туман неба.

Чернота, страшная и холодная. Рваный горизонт футах в десяти. Джон протянул руки вперед и со знанием дела очень медленно пополз. Небо высветилось звездами, солнце едва проглядывало в свое световое кольцо. Джон осторожно пристроился на краю камня, который кружился между Марсом и Юпитером. Теперь он напряг мозг, чтобы коснуться второго сознания на соседнем камне.

— Петра, где он?

— Его орбита должна пройти между нами через полторы минуты.

— Хорошо.

— Джон, кто третий? Я так и не поняла.

Другой мозг коснулся их.

— Не поняла? Я третий, я всегда им был. Я направлял Джерина, когда он организовывал похищение принца. Джон, почему ты решил, что он в контакте с тройным существом?

— Не знаю, — сказал Джон. — По недоразумению, наверное.

Тил засмеялся и сказал:

— Эй, друзья, мы с Эркором.

— Тихо, — сказала Алтер. — Недоразумение произошло по моей вине, Джон. Я сказала тебе, что Джерин разговаривает сам с собой, вот ты и решил, что это он.

— Готовьтесь, — сказала Петра, — он идет сюда.

Джон увидел, вернее почувствовал, что к ним приближается крутящийся астероид. Обитаемый! Да! Вот он, ЛОРД ПЛАМЕНИ! Все трое бросили свои мысли через пространство.

Ревущий пар кружился над его головой. Он поднял глаза-стебельки еще на двадцать футов и посмотрел на самый верх водопада в четырех милях от него. Затем опустил сифон в каменный бассейн и напился. Далеко в прозрачном небе три солнца носились друг за другом и еле-еле согревали эту самую далекую из шести планет.

Джон опустил свои скользуны, чтобы отползти от метанового водопада и подняться по почти вертикальному склону горы.

Кто-то двигался ему навстречу и приветливо махал блестяще-красными глазами-стебельками. «Привет новому колонисту», — просигналили глаза-стебельки.

Джон ответил, но вдруг сообразил (ощутил задней стенкой скользунов), что это Лорд Пламени! Джон прыгнул вперед и нанес два удара когтистой плотью по своему противнику, после чего снова пополз вверх.

Внезапно его глаза-стебельки заметили крупную фигуру. Это, вероятно, Эркор. С ним Тил и Алтер. Они спускались вниз. Да, точно: фигура вдруг сделала летящий прыжок между двумя скалами. Этому могла научить только девушка-акробатка. Чуть позднее он увидел Петру, которая подошла к другому берегу метановой реки. Пользуясь скользунами, как веслами, она быстро пересекла пенный поток.

Думать о нем, сосредоточиться… Вот он…

Воздух чистый, в пустыне тишина, он лежит в горячем песке, светит луна. Он наращивает, добавляет грани; дает свету проникнуть в свое прозрачное тело, уменьшить степень поляризации. Свет был прекрасен, даже слишком прекрасен, но опасен! Джон начал пульсировать, краснеть. Его основание горело белым пламенем, уже второй слой песка под ним расплавился и стал частью его кристаллического тела.

Он поднял степень поляризации; тело затуманилось и стало остывать. В нем пела музыка, и его громадная верхняя грань отражала звезды.

Он еще раз понизил степень поляризации, и свет все глубже проникал в его существо. Температура поднималась. Его прозрачное тело сотрясала вибрация. Музыка заставила танцевать три частицы пыли, которые поселились на его гигантском лице семьсот тридцать лет назад. Он чувствовал их отражение глубоко в своем призматическом центре.

Затем наступил разлом. Он пытался остановить его, но потерял способность управлять поляризацией. Страшный миг экстаза, и свет луны и звезд просто прошил его. Струна за струной лопались в ночной пустыне. Вибрация шла по его осям, сотрясая все тело, вызывая дрожь и конвульсии. На секунду он стал совершенно прозрачным, а в следующую раскалился добела. Расправляясь, он почувствовал, что начинает трещать.

Трещина прошла по всей длине его сорокадвухмильного перегретого тела и расколола его пополам. Затем отпали двенадцать кусков. Снова со стоном лопнула струна и еще раз заживо располосовала его. В нем теперь было тридцать шесть тысяч отдельных кристаллов, каждый из которых должен был снова расти, тридцать шесть тысяч мозгов. И вот у него ничего нет.